Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Эксперты сравнили пандемический кризис с тремя предыдущими поколениями». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
Принимала участие в литературных конкурсах, делала заметки для сайтов по туризму. А в 2011 году решила попробовать свои силы в журналистике и начала сотрудничать с изданием, занимающимся проблемами Кавказа.
В 2015 году реальный эффективный курс рубля к иностранным валютам снизился на 16,5% в среднем за год, в то время как в 2020 году — на 7,5%.
АКРА в базовом сценарии своего макропрогноза ожидает восстановления экономики примерно теми же темпами, что и Минэкономразвития в официальном прогнозе. Экономисты ждут снижения экономики в 2020 году на 4,3%, а затем роста на 3,8%, 3,3% и 2,8% в последующие три года.
Согласно актуальным данным университета Хопкинса, во всем мире число зараженных превысило 2,6 млн человек. Лидером по количеству заболевших и умерших остаются США. Сейчас там насчитывается более 830 тысяч зараженных и свыше 45 тысяч жертв заболевания.
Возвращение к предкризисному статус-кво, по мнению АКРА, может произойти к 2022–2023 годам. Сценарий исходит из того, что ограничительные меры продлятся и в 2021 году хотя бы один-два месяца.
Часто «иксы», заботясь и о родителях, и о детях, оказываются зажаты между ними, так как чувствуют огромную ответственность как за прошлое поколение, так и за будущее, поэтому их еще называют «поколением сэндвича». Ответственность за круг близких людей заставляет их еще больше концентрироваться на личных проблемах, обращая внимание на большие кризисы, только если они касаются их личной жизни.
Эксперты сравнили экономический кризис в России с тремя предыдущими
Нынешний пандемический кризис, несмотря на остроту спада показателей, во многом мягче для России, чем предыдущие кризисы начиная с 1998 года, считает АКРА. Возврата к докризисному статус-кво в агентстве ждут к 2022–2023 годам
Пандемический кризис 2020 года окажется для России во многом мягче, чем предыдущие экономические кризисы, несмотря на очень резкие колебания деловой активности. Об этом говорится в обновленном макропрогнозе Аналитического кредитного рейтингового агентства (АКРА), поступившем в РБК.
Сравнивая динамику основных показателей в 2020 году и в течение кризисов 1998, 2008–2009 и 2014–2015 годов, АКРА приходит к выводу, что макрорынки в России сейчас испытывают существенно меньшее давление:
- внутренний валютный рынок показывает более стабильную динамику;
- относительно слабое изменение цен на импортные товары не приводит к повышенной инфляции;
- возникает меньше стимулов для оттока средств населения и компаний из банковской системы;
- в итоге общий уровень финансового стресса меньше — в частности, меньшее давление испытывает рынок заемных средств.
На фоне первой волны коронавируса весной 2020 года такие показатели, как розничный товарооборот, объем предоставляемых населению услуг и в целом деловая активность, обвалились рекордными темпами. Однако как только административные ограничения (локдаун) были смягчены, первая фаза восстановления также была рекордно быстрой, отмечает АКРА. Всплеск безработицы на данный момент исторически невысок. «Более стабильные макрорынки и цены на них означают, что временные потери эффективности производства и распределения товаров и услуг <.> не настолько велики, как можно было бы ожидать исходя из истории предыдущих кризисов», — пишет агентство.
Прогнозируемый спад ВВП России в 2020 году будет мягче относительно других стран, что действительно отличает этот кризис от предыдущих, говорит главный экономист «Ренессанс Капитала» по России и СНГ Софья Донец. Россия вошла в пандемический кризис «с хорошей стартовой точки»: ситуация характеризовалась низкой инфляцией, устойчивостью банковского сектора, существенными резервами и плавающим валютным курсом, объясняет экономист. Кроме того, чувствительность экономики к локдауну оказалась слабее из-за низкой доли малого и среднего бизнеса в структуре ВВП (20% ВВП, по данным Росстата). «Кризис 2020 года оказался тяжелым для всех, но конкурентные позиции России не ухудшились», — заключила она.
Сравнительный анализ кризисов 2008 и 2020
В конце февраля 2020 года американский фондовый рынок вошел в фазу стремительного падения. От своего исторического максимума индекс просел на 1201 пункт (более 35%). Это самое сильное падение в абсолютных величинах за всю историю американского фондового рынка. Это также самый скоростной биржевой спуск: чтобы обнулить весь рост последних трех лет, потребовалось всего 22 торговых дня.
Возникает желание провести параллели данного кризиса с мировым финансовым кризисом 2008 года, который, по всеобщему мнению, был успешно преодолен. Причем такое желание возникает не только у аналитиков, но и у регуляторов по всему миру. Возникает обманчивое убеждение в том, что рецепт преодоления кризиса любого масштаба найден более 10 лет назад: в виде программы количественного смягчения.
На мой взгляд, это чрезмерно оптимистичное утверждение. Данный кризис кардинально отличается от кризиса 2008 года:
· В причинах возникновения;
· В течении и ожидаемый продолжительности.
А старое лекарство не годится для новой экономической болезни.
Причины кризиса 2008 года берут начало еще в 2002 году. Тогда в результате снижения ключевой ставки ФРС ипотека стала доступной, а продажи новых домов начали расти небывалыми темпами.
Обязательства по ипотеке в результате секьюритизации стали обеспеченными ипотечными облигациями (Mortgage-backed securities, MBS), а затем стали объединяться в пулы обеспеченных ипотечных обязательств (Collateralized Mortgage Obligation, CMO). На первый взгляд рынок CMO выглядел высокодоходным и относительно безрисковым, т.к. обязательства по ним были обеспечены высоколиквидным активом (домом), стоимость которого постоянно растет.
Низкие ставки по кредитам привели к расцвету рынка обеспеченных долговых обязательств (Collateralized Debt Obligation, CDO), к которым относятся не только СМО, но и многие другие облигации, обеспеченные долговыми обязательствами.
В итоге возник целый рынок долгов, внутри которого многим участникам было комфортно и безопасно. Работало это следующим образом:
1. Обязательства по изначально выданному ипотечному кредиту продавались, объединялись в пулы (и становились CMO / CDO) и перепродавались снова. А
2. Чтобы застраховать себя от дефолта по CDO, держатель таких облигаций приобретал кредитный дефолтный своп (Credit Default Swap, CDS).
В этой схеме не требовалась тщательная проверка заемщика, потому что для изначального кредитора не имело значения, будет ли заемщик платить по своим обязательствам или нет, т.к. все обязательства уже были проданы. Соответственно, чем больше ипотечных кредитов выдавалось, тем больше была прибыль. А конечный держатель облигаций (например, крупный банк) просто приобретал страховку (СDS), которая для бумаг с высоким рейтингом стоила совсем недорого.
Вся эта система не смогла бы работать, если бы риски CDO были правильно оценены. Однако из-за просчетов в методике оценки рисков пакеты обеспеченных долговых обязательств считались более надежными, чем были в действительности. В частности, была недооценена степень корреляции между вероятностями дефолта по отдельным обязательствам, в результате было переоценено значение диверсификации в снижении риска дефолта условного портфеля.
В итоге CDO получали незаслуженно высокие рейтинги надежности, а кредитный дефолтный своп стоил неоправданно дешево. Причем покупка дефолтных свопов могла осуществляться и без непосредственного владения предметом страховки. В результате такие деривативы стали элементом рискованных стратегий. Кроме того, покупка CDS поощрялась регуляторами. Все это привело к продаже данных инструментов на сотни миллиардов долларов. Например, только одна компания AIG по состоянию на 30 июня 2008 г. выписала кредитные деривативы на сумму $413 млрд.
Дешевизна страховки от дефолта и возможность быстрой перепродажи ипотечных обязательств привела к массовой выдаче кредитов, в том числе заемщикам с короткой кредитной историей или вовсе без нее. Причем ненадежным заемщикам выдавались субстандартные кредиты с плавающей ставкой, которая зависит от риска дефолта по кредиту, а также от ставки LIBOR.
Большое распространение на рынке недвижимости получили спекулятивные покупки с целью последующей перепродажи.
Ажиотаж на рынке жилой недвижимости США достиг апогея летом 2005 года, когда продажи новых домов достигли исторического максимума – 1389 тыс. К 1 января 2007 года этот показатель упал до 998 тысяч, и стало понятно, что период роста на рынке недвижимости окончен. Следом за снижением количества проданных домов начали падать и цены на них.
По мере падения спроса и, соответственно, цен на жилую недвижимость нарастали спекулятивные продажи, а за счет повышения платежей по субстандартным кредитам (из-за повышения ставки) число дефолтов по ипотеке также начало расти. Это в свою очередь бьет по всем держателям CDO.
Рейтинги ипотечных облигаций (CDO) начали стремительно падать, а по мере накопления потерь и снижения кредитного рейтинга продавцы страховок от дефолта (CDS) были вынуждены предоставлять все большее обеспечение, пока у них не закончились средства, требуемые для очередного обеспечения дефолтного свопа.
Причины: мировой финансовый кризис, спровоцированный ипотечным кризисом в США и падением цен на нефть.
Суть: первые проблемы начались в ипотечном секторе США. Американские банки активно оформляли ипотеку, в том числе людям с невысокими доходами или плохой кредитной историей. В результате долговые обязательства достигли критической массы.
Крупнейшие американские банки стали объявлять о банкротствах, цены на акции упали, многие инвестиционные банки и ипотечные компании оказались на грани краха или полностью разорились из-за огромных долгов.
Из-за проблем в США лихорадка охватила весь мировой финансовый и банковский рынок, производство в США и Европе сократилось. Это усугубило ситуацию и спровоцировало падение цен на нефть – со 140 до около 40 долларов за баррель за полгода. Фондовые рынки рухнули.
Российский фондовый рынок так же рухнул – падение цен на сырье оказалось очень чувствительным. ВВП по итогам года ушел в минус. Произошла очередная девальвация рубля. Сильно пострадал бизнес – у многих компаний и предприятий были валютные кредиты, а после падения курса рубля с займами стало невозможно расплатиться.
Как боролись: правительству пришлось наращивать госрасходы. Банки активно накачивались деньгами, чтобы стабилизировать финансовую систему. Регионам выделялись дотации, крупным предприятиям выдавались беспроцентные ссуды. Это помогло избежать масштабных банкротств.
Точно так же государство поддерживало промышленность. Заводам обеспечивались большие госзаказы.
Последствия: на какое-то время из частного сектора ушли зарубежные инвестиции (такая же ситуация наблюдалась на рынках других развивающихся стран). Реальные доходы населения резко снизились в тот период. Многие кинулись забирать деньги с банковских вкладов. В экономике началась рецессия, которую Россия смогла преодолеть только через несколько лет.
Как лично вы переживаете экономические кризисы в нашей стране?
Никак, у меня последние тридцать лет сплошной кризис — 37.9%
Запасаюсь гречкой и консервами, это всегда пригодится — 15.9%
Читаю про инвестиции, пытаюсь что-то пробовать — 17.4%
Научился(лась) формировать финансовую подушку — 25.0%
Поделюсь рецептом в комментариях — 3.8%
Ограничения долгосрочного роста
По оценкам АКРА, при полной занятости и использовании производственных мощностей средние темпы роста российской экономики были бы близки к 1,5-2%, что совпадает с консенсусными оценками потенциального роста ВВП России. Это означает, что в базовом сценарии АКРА темпы роста в 2020—2023 годах будут выше потенциальных.
В макроэкономике потенциальный ВВП — это ненаблюдаемый показатель, который подразумевает максимальный уровень выпуска при полном использовании всех факторов производства и нормальной загрузке мощностей. Фактический уровень ВВП может быть выше потенциального, но в таком случае возникает риск перегрева экономики и роста инфляции.
С 2024 года потенциальный рост российского ВВП, вероятно, немного превысит 2%, считает АКРА. Это, в частности, станет возможным благодаря ожидаемому временному росту доступных трудовых ресурсов (отголоски беби-бума 1980-х годов плюс эффект пенсионной реформы). Кроме того, на потенциальные темпы могут положительно повлиять государственная политика повышения рождаемости и продолжительности активной жизни, государственное стимулирование инвестиций в основной капитал и развитие цифровых госуслуг, ожидает агентство.
Социокультурная многовекторность как реальность виртуального мира
Вместо вполне понятной и в определенном смысле логичной, хотя и почти откровенно социал-дарвинистской схемы появилась гораздо более сложная и опасная для мира глобализации конструкция социальных моделей.
С одной стороны, развивалась и укреплялась виртуальная культура «для бедных», построенная вокруг максимального упрощения доступа к цифровым интегрированным коммуникациям, где пресловутая «стоимость доступа» постоянно падала и сокращались политические — проще говоря, цензурные — ограничения.
С другой стороны, социокультурная среда для элиты если и сложилась, то не проявила себя до начала пандемии как полноценная социальная парадигма. Трудно сейчас дать точный диагноз, почему так произошло, но, вероятнее, всего, главным идентификатором принадлежности к «элите» была приверженность именно глобальным «ценностям», вернее набору регламентирующих постулатов-символов («гендерное равенство», «толерантность», «репрезентативная демократия» и проч.), не предполагавших никакого культурного наполнения, только поведенческое.
Но вопреки авторам «двоичной» модели развития социокультурных отношений появился и «третий путь». И он, как представляется, был самым опасным. В процессе бурных событий «арабской весны» и последующей борьбы с террористическими формированиями мы наблюдали, и не только в регионах, охваченных вооруженным противостоянием, поначалу спорадическое, а потом системное — в исламистских протогосударствах Среднего Востока — возникновение архаизированных социокультурных моделей (в том числе основанных на модели гибридной трофейно-исламской экономики), реализованных не только в социальном пространстве (как это происходит с сектами), но и в географическом. Опыт исламистских протогосударств доказывал принципиальную возможность обратного развития, поскольку социальная модель архаизации (не только частичная, как в хомейнистском Иране сразу после исламской революции 1979 года, а полная) была реализована в географическом пространстве, относившимся к государствам (Сирия, Ирак), находившимся на индустриальной фазе развития и прошедшим (в отличие, например, от Саудовской Аравии и ряда государств Персидского залива) несколько фаз социальной модернизации.
Попытки формирования исламистских протогосударств доказали возможность существования архаизированных общественных систем в условиях глобализированного информационного общества и активного использования ими систем коммуникации в своих интересах. Более того, пример архаизации как модель организации социокультурного пространства доказала свою относительную привлекательность для жителей стран с развитыми социокультурными системами, построенными на принципах радикального западного либерализма, и возможность построения анклавных, но реализованных в географическом пространстве систем подобного рода (Лондон, «большой Париж», Брюссель и проч.).
Но главное, эти архаизированные системы имели собственную культурную надстройку, включая эстетику, вполне успешно и отчасти даже привлекательно (насколько привлекательными могут быть антисистемные культы) развивавшуюся, хотя и в специфических форматах. Мир, нацеленный на дальнейшую модернизацию, столкнулся с конкуренцией архаичности по всему пространству социокультурных отношений. И даже там, где считалось, что это направление вторично. Например, в системах социальной интеграции или упомянутой выше эстетике, заменявшейся упрощенными системами визуальных образов, в которых все большую роль играло насилие.
Столкновение цивилизаций впервые начало приобретать социокультурный аспект, к чему глобализированный мир оказался явно не готов.
Но тут пришел коронавирус.
Постглобальность несет за собой виртуализацию культуры, и ценность материальных артефактов девальвируется. И если ранее, на этапе индустриального и раннего постиндустриального развития, в повседневном понимании культура и была этим набором материальных артефактов, то чем она станет в новом мире онлайн? Виртуализация культуры становится инструментом социальной сегрегации. Это черта, определяющая культурную преемственность от переноса большей части человечества в «смелый новый мир», где преемственность не просто излишня, а вредна, где главным социальным «героем» будет человек без собственности, корней, вечный кочевник информационного пространства, перемещающийся от «проекта» к «проекту», но не понимающий, что сама его жизнь есть проект со своим «началом» и «концом». Эта черта между человечеством с корнями и человечеством, у которого не должно было быть корней, и так была бы проведена. Другой вопрос, что ее проводили, быть может, быстро и жестко, но все же задумываясь о последствиях. Сейчас же мы имеем быстрое разрушение всего социального пространства, осуществляемое, кажется, при минимальном учете возможных последствий.
Является ли образование частью культуры? Безусловно да, но будет ли оно частью новой виртуальной культуры? Возможно, учитывая тот толчок, который коронавирус даст развитию дистанционных и виртуальных методов образования. Но будет ли это образованием с точки зрения формирования социальных институтов и устойчивых социальных связей, будь то отношения «ученик — учитель» или формирование устойчивых многолетних школ? Или мы идем к образовательной ситуативности, когда в основе всего будет некое «лего компетенций», подбираемых каждым человеком под свои текущие потребности? И как в таком случае быть с тем, что называется «научная преемственность»? Да и культурная тоже.
Есть ли место классическому образованию в постпандемическом мире или в ближайшем будущем мы станем свидетелями двух образований: дешевого — и дорогого, дистанционного, виртуального — и очного, классического, «длинного», если хотите. В таком случае задача государства в том, чтобы классическое образование и классическую культуру могли позволить себе не только нувориши. Но это переводит нас в плоскость вопросов долгосрочного социального прогнозирования, планирования и конструирования, на что нынешний правящий слой едва ли способен.
На деле это лишь часть вопросов, обнажающих проблему пределов возможной виртуализации культуры и сферы социальных отношений. А главный из них — согласится ли «бедное» человечество потреблять только виртуальные слепки культуры и социальных благ или же потребует от глобальной элиты своей доли в сократившейся постпандемической реальности.
Смысл указанного выше противопоставления раскрывается сравнительно просто: вопрос о социокультурном развитии постпандемического мира, включая трехвекторную конкуренцию виртуализации, архаизации и консерватизма, является элементом развития новой глобальной социальной модели, которая способна быть более гибкой, нежели предлагавшаяся нам в мире поздней глобализации и сможет быть воспринята большинством глобализированного ранее социума. Социальные «скрепы» глобализации смогут начать восстанавливаться раньше, нежели экономическая глобальность, сдерживаемая теперь многими неэкономическими факторами и обстоятельствами. И в том числе нарастающим социальным непониманием того, как единый мир, смотревший одни фильмы, евший одну или почти одну и ту же пиццу и стремившийся в одни и те же музеи, не говоря уже о жизни в одних и тех же социальных сетях, — как этот мир нарастающей унификации вдруг оказался настолько разобщенным. Или же социальная сфера для постглобального мира станет фактором разъединения, создав сперва различные механизмы социализации значимых групп, а затем, воссоздав на базе этнорелигиозных архетипов различные модели потребления, включая потребление ощущений, начнет все более разводить в сторону от глобализации крупнейшие и наиболее приспособленные к геоэкономической самодостаточности регионы.
Получается как в песне Виктора Цоя: «Все говорят, что мы вместе. Все говорят, но не многие знают, в каком». Возможно, именно понимание места культуры в постпандемическом обществе поможет указать, в каком мы сейчас месте.
Критические итоги 2022 года
Завершающийся год вобрал в себя целый комплекс факторов, ударивших по демографии в России. Сперва это были известия об очередной волне COVID-19 и связанной с ней вакцинации – многие граждане испугались и «решили повременить с зачатием», говорит Алексей Ракша.
Затем началась спецоперация. О её влиянии на рождаемость можно будет судить после появления официальных данных на 15 ноября. В этот день закончился срок беременности женщин, зачавших детей в день начала СВО. Необходимая общероссийская статистика появится с большой задержкой. Единственный субъект РФ, который ежедневно публикует данные о родившихся и умерших, – Бурятия. По его сведениям, уже можно наблюдать провал, «хотя и небольшой», что может быть связано со спецификой региона, отмечает эксперт.
Ещё более негативным фактором, по словам Алексея Ракши, стала мобилизация. Она повлияла на ситуацию в психологическом плане и привела к массовому отъезду мужчин: около 150 тысяч человек весной и от 300 до 500 тысяч осенью покинули страну.
Из мечтаний в реальность
Власти видят «базовый ответ на демографические вызовы» в увеличении числа многодетных семей. Ещё в мае этого года Владимир Путин говорил о том, что многодетная семья должна утвердиться как важнейший приоритет для государства, и напоминал, что она всегда была традиционна для России.
«Нам хорошо известно, что <...> это историческая традиция, и нужно эту традицию возвращать», – заявлял президент.
Во многом благодаря существованию многодетных семей до сих пор растёт численность населения в таких странах-лидерах, как Нигерия, Эфиопия, Филиппины и Индия. Последняя в следующем году, по прогнозам, обойдёт Китай по числу проживающих в ней людей. Некоторые демографы ожидают, что на восемь стран – лидеров по рождаемости к 2050 году придётся половина от общего прироста населения на Земле.
Так как пандемия приводит к глобальной чрезвычайной ситуации в области здравоохранения, это огромная возможность для сектора здравоохранения и медицины позиционировать себя как острую необходимость для людей.
Мы уже видим, что многие ведущие медицинские организации извлекают выгоду из передовых технологий, таких как робототехника, искусственный интеллект, машинное обучение, большие данные, аналитика и другие.
Они используют инновационные медицинские услуги, такие как телемедицина, которые становятся новой нормой и удовлетворяют спрос на медицинское обслуживание со стороны постоянно растущего населения, особенно пожилых людей. Эта тенденция может повлиять на всю экосистему здравоохранения, от тестирования до лекарств и взаимодействия врача и пациента.
Стремясь снизить риск заражения вирусом, многие сотрудники перешли на удаленную работу или работают из дома. Это внезапное изменение модели бизнес-работы увеличило нагрузку на ИТ-отдел по обеспечению безопасности систем сотрудников.
Так как сотрудники, работающие удаленно, обычно используют локальные сети или Wi-Fi, это открывает доступ киберпреступникам для взлома данных или внедрения вредоносного ПО с ложной целью. Сейчас миллионы людей работают из дома и удаленно обрабатывают конфиденциальные данные, обеспечение безопасности и конфиденциальности стало первостепенной задачей.
Таким образом, компании, занимающиеся кибербезопасностью, могут видеть себя в центре внимания стратегии каждой компании и должны предоставлять решения по обеспечению безопасности, которые могут помочь компаниям предотвратить случайные кибератаки.
Что провоцирует страхи в ситуации COVID-19:
- Физическое дистанцирование и социальная изоляция;
- Страх заражения;
- Картинки в постах и статьях, видеосюжеты о погибших, их количестве, похоронах и тд;
- Страх смерти и потери близких;
- Тревога по поводу возможной потери работы, пропитания, жилья и будущих доходов;
- Недоверие правительству;
- Противоречивая информация о рисках по поводу вируса, масса фейковых новостей;
- Тревога перед возможным экономическим кризисом;
- Неопределенность новой жизни после вируса.
В условиях неопределенности люди склонны выбирать худший сценарий. Человеческая психика «не любит» терпеть неопределенность, еe адаптационная стратегическая цель – быть готовым к угрозе, в идеале, к любой. Так что, если вы испытываете повышенную тревогу в условиях пандемии, это вполне объяснимо. Неопределенность, согласно проведенному в 2016 году исследованию нейробиологов Лондонского университетского колледжа, является еще более напряженным состоянием, чем фактическое знание о том, что произойдет что-то плохое.
По словам известного нью-йоркского психотерапевта, руководителя Американского института когнитивной терапии Роберта Лихи, мы все заперты в ловушке «международной человеческой травмы, где у каждого есть ощущение, что его жизнь или жизнь людей, которых он любит, под угрозой». «Когда мы беспокоимся, мы склонны рассматривать неопределенность как плохой результат. Но неопределенность нейтральна – мы не знаем, что на самом деле произойдет».
Отсутствие контроля усиливает тревогу. Какие действия дают чувство контроля, но на самом деле поддерживают и усиливают тревогу?
Вот ряд элементов деятельности из этой серии:
- Постоянно читаем новости, мониторим статистику часами, дни напролёт.
- Обсуждаем ужасающие новости с близкими.
- Бросаемся в «запойные» покупки: пресловутых мешков гречи и стопок рулонов туалетной бумаги, всевозможных лекарств, скоропортящихся продуктов вместо продуктов с адекватным сроком хранения, покупки алкоголя в качестве бытовых транквилизаторов, антидепрессантов и миорелаксантов и т. д.
Следующие методы и действия могут быть использованы, чтобы помочь ориентироваться в неопределенности:
А) Прояснение возможностей – что от меня зависит и что не зависит.
То, как вы смотрите на ситуацию, влияет на то, что вы чувствуете. Это основная предпосылка когнитивно-поведенческой терапии. Если вы рассматриваете коронавирус как разрушительную и неотвратимую угрозу для себя, своей семьи или общества, над которой вы не имеете никакого контроля, вы будете чувствовать себя очень тревожно. Но мы действительно можем сделать лищь ограниченный набор действий, кроме изоляции (насколько это возможно), ограничить контакты и усилить меры антисептики и дезинфекции себя и окружающей среды. Но большинство из нас не может свести свой риск к нулю. Нам все еще нужно приобретать продукты и осуществлять другие необходимы действия. Некоторым людям все еще нужно идти на работу. Важно признать, что мы не всегда можем взять на себя 100% контроль. Но мы можем делать то, что от нас зависит с большой самоотдачей.
Когда вы чувствуете, что не контролируете некоторые сферы своей жизни, вы, вероятно, почувствуете себя лучше, если возьмете под контроль другие аспекты своей жизни, особенно свое время и свои привычки, о чем пойдет речь ниже. Однако если вы требуете полной уверенности, абсолютной гарантии того, что вы или ваша семья не заразитесь вирусом, вы, скорее всего, сильно встревожитесь, потому что абсолютная и полная гарантия и тотальная уверенность нереалистична и невозможна. С другой стороны, вы можете уменьшить свою тревогу, приняв тот факт, что принятие разумных мер предосторожности, которые вам доступны и которые от вас зависят, может быть оптимальным, что вы можете сделать. Если вы обнаружите, что постоянно следите за новостями и ежечасно мониторите что происходит, попробуйте ограничить доступ к новостям о вирусе и эпидемии до одного раза в день. Может показаться, что постоянная проверка означает, что вы берете ситуацию под контроль, но на самом деле это, вероятно, означает, что вы просто подпитываете свою тревогу.
Б) Представьте себе наиболее вероятный сценарий.
Когда люди встревожены, они, скорее всего, представляют себе наихудший сценарий развития событий. Важно напомнить себе, что наихудший сценарий – это только один из многих возможных исходов. Может быть полезно подумать о лучшем сценарии и наиболее реалистичном исходе, который часто находится где-то между лучшим и худшим случаем.
В) Представьте себя через год с сегодняшнего дня и создайте визуальный образ наиболее вероятного сценария.
Хотя мои способности предсказывать судьбу ничуть не выше, чем у других, здравый смысл подсказывает мне, что, например, весной 2021 года мы можем оказаться на работе, а наши дети смогут пойти в школу. Короче говоря, мы вернемся к нормальной жизни. Это может быть новая норма, с некоторыми предосторожностями, которые мы принимаем сегодня, но это будет новая нормальность.
Г) Как такой ход мышления помогает мне справляться с тревогой?
Полезно будет четко оценить затраты и выгоды своих тревожных мыслей. Необходимо найти для себя «золотую середину» состояния внутреннего баланса. Делай то, что от тебя зависит и будь, что будет. То есть, необходимо соблюдать рекомендованные гигиенические процедуры и противоэпидемические меры, но, не катастрофизировать (не выбирать худший сценарий и не прокручивать в мозгу самые драматические картинки негативных прогнозов) и не заниматься фантазийными негативными предсказаниями и катастрофами. Если ты уже сел в самолет – занимайся тем, что от тебя зависит, а не прокручиванием всех памятных тебе картинок падений самолетов и фильмов авиакатастроф. Так и в данном случае – необходимо сделать осознанный и обдуманный выбор, и далее придерживаться его, а не реагировать на каждое сообщение в средствах массовой информации и рассказ из интернета или знакомых. Волнение, тревога и страх, это переживание того, что еще не произошло. Вируса вам не увидеть, как не услышать прилетевшую пулю. Поэтому, необходимо понять для себя – принадлежите ли вы к группе риска и готовы ли вы идти на работу с учетом всех «за» и «против». А потом полезнее придерживаться выбранного решения и всех полезных гигиенических действий без лишних эмоций. Ведь что помогает «наладить» иммунитет? Кроме отдыха и правильного режима жизни? Иммунитет поддерживает гармоничное состояние души, спокойствие и уравновешенность.
Как только человек выходит из себя, теряет баланс, тем более паникует, он становится уязвимым, теряет не только энергию, он истощает когнитивные функции, такие как внимание, память, скорость реакции, становиться менее способным к осознанным, целенаправленным и решительным действиям, более беззащитным перед любыми заболеваниями. Поэтому самый невыгодный вариант действий – истощиться сейчас за счет своей паники до состояния астенизации, упадка сил и ресурсов. Мы наблюдали это в предыдущие периоды подобных панических реакций, когда пиковое воздействие информационной волны была гораздо меньше – она не занимала почти четыре месяца, как это происходит сейчас. Сейчас она длится гораздо дольше и поэтому люди, которые не отнеслись к ситуации критически, после панической фазы дойдут до фазы истощения. Они уже многие недели пребывают в состоянии паники, хронического страха и хронического стресса. Острый стресс мобилизует иммунитет, но хронический его истощает. И в ситуации, где действительно можно и нужно было бы собраться, предприняв разумные меры предосторожности, у человека уже будут ослаблено внимание, мыслительные и волевые функции, общее состояние здоровья.
Д) Есть так называемая «скорая помощь» – методы снижения стресса, когда он уже есть, и методы профилактики, чтобы его предупредить.
К методам «скорой помощи» относятся мышечная релаксация (например, методика Э. Джекобсона, есть ее сокращенный вариант, который можно сделать даже в машине на парковке), дыхательные техники, растяжки. Стретчинг – это система упражнений, основная цель которых: растяжка связок и мышц, которая также позволяет снизить проявления стресса (можно использовать некоторые элементы и в машине в перерывах). Есть упражнения, тренирующие осознанное переключение внимания и концентрацию на выбранных объектах. Но, и элементы медитативных практик и практик осознанности не стоит сбрасывать со счета.
Е) Решения проблемы самоизоляции в рутине дней.
Однообразие утомляет нас, и мы становимся раздражительными. Но, мы можем помочь себе преодолеть монотонию. Поэтому лучше каждый день делать то, что отличает один день от другого. Например, в один из дней петь караоке, в другой – заниматься йогой, в третий – учиться самому, в четвертый учить других, в пятый узнавать себя, в шестой узнайте что-то, пусть самую мелочь о близких, седьмой – проживите выходя за границы привычного шаблона Времени – о вечном и мимолетном, о том что будет через мгновение, год и миллионы лет; Пространства – о бесконечном; Целей – о смыслах и ценностях.
Ж) Однако есть то, где монотония и рутина могут вам пригодиться. Это режим.
Циркадные ритмы – сна и работы, труда и отдыха, вдоха и выдоха, времени собирать камни и времени их разбрасывать – могут помочь вам сохранить баланс и оптимальность функционирования. Одной из больших проблем в самоизоляции станет нарушение сна, скука и депрессия, ассоциированные с дисбалансом активности и пассивности, различных функциональных режимов. Их разумное соблюдение и поддержание станет вашим надежным союзником и помощником. Это то, что поможет вам выйти из режима самоизоляции свежим и отдохнувшим, быстро включиться в рабочий ритм и режим без тяжелой раскачки и сопротивления психики и организма.
Для этого надо приучить себя засыпать, а главное, просыпаться в одно и то же время. Затем постарайтесь посмотреть на небо, и, если получится, проведите некоторое время на солнце (даже если оно скрыто тучами). Выйдите на балкон или хотя бы постойте у окна. Для качественной выработки нейромедиатора мелатонина (он влияет не только на загар, но и на сон, и на некоторые другие нейромедиаторы, такие как серотонин, дофамин и норадреналин) нужно проспать минимум восемь часов в полностью затемненном помещении. А для качественного бодрствования необходимо получить и волнующую освещенность, и радующие глаз объемы окружающей действительности. Это поможет активировать жизненный тонус нашей нервной системы и привести в активный режим функционирования нашу психику подобно бодрящей чашке кофе.
Если вам предстоит умственная активность и работа «головой», то помните, что нервная система просыпается в течение от получаса до полутора часов. В период пробуждения она работает не на уровне максимума. Помогите своему мозгу – улучшайте приток крови к нему. Походите по квартире. Сделайте элементарную «зарядку», доступный вам комплекс небольших физических упражнений. Или делайте простую работу, требующую действий руками, уберите вещи по местам, сделайте любую гимнастику для пальцев, покрутите руками. Это тоже поможет вам включить мозг в более качественный режим работы. Почитайте вслух любой текст. Чтение вслух необычайно полезно как для включения нервной системы, так и для развития и поддержания интеллекта. Хорошо, если это текст, вдохновляющий вас. После того, как работа закончена, воспользуйтесь возможностью обогатить свою жизнь. Самые полезные привычки – это те, которые удовлетворяют жизненно важные потребности человека в компетентности и сопричастности. Ешьте по расписанию, с запланированными, здоровыми блюдами и закусками. В течение всего дня отдавайте себе должное за то, чего вы реализовали и достигли, следовали своим смыслам и приоритетам. Эти новые рутинные дела важны для формирования новой структуры жизни, новой нормальности, предсказуемости и целеустремленности. Это оптимизирует жизнедеятельность взрослых и крайне важно для развития детей: регулярно просыпаться в одно и тоже время, ухаживать за собой и осознанно принимать полезную пищу, приготовленную с любовью и разложенную со вкусом. То, как, где именно и когда все члены семьи работают и развлекаются дома, тоже следует планировать. И учитывать в этих планах то, что всем нам следует проявлять гибкость и помогать друг другу адаптироваться к этому непростому периоду нашей жизни.
З) Используйте взаимосвязь планирования и деятельности.
Несмотря на то, что многие люди избегают реальности бесконтрольно поглощая сериалы, сладости или устраивая марафон в компьютерные игры, остерегайтесь слишком полагаться на такие стратегии отвлечения. Вместо этого исследования показали, что планирование и выполнение новых ежедневных дел, которые создают для вас связь с тем, что действительно важно в жизни, является лучшим рецептом хорошего психического здоровья. Планы дают цель. Целеполагание помогает ясности и приверженности деятельности, поддерживает мотивацию, даже когда тяжело и хочется сдаться. Постарайтесь составлять креативные и гибкие планы с обратной связью на день, неделю и месяц. Проводите параллели с будущими периодами – как это поможет мне после отмены карантина, в следующем году, следующем десятилетии.
Ежедневный график деятельности:
- Заведите ежедневный план.
- Начните день с действий.
- Отслеживайте, чем вы занимаетесь каждый час.
- Посмотрите, чем занимались сегодня.
- Оценивайте свою деятельность по шкалам удовольствия и мастерства.
- Поблагодарите себя и распланируйте следующий день.
И) Используйте практики осознанности и внимательного контакта с текущей действительностью «здесь и сейчас»
(описанные в подходе майндфулнесс в структуре когнитивно-поведенческого направления психотерапии).
Как предотвратить следующую пандемию?
Гейтс утверждает, что пандемии неизбежны, и единственный способ справиться с ними — предотвратить перерастание вспышек в пандемию. Его фонд тесно сотрудничает в борьбе с инфекционными заболеваниями в некоторых из самых бедных ресурсами стран мира. Основатель Microsoft работает над сознанием диагностических инструментов в богатых и бедных странах, а также инвестирует в вакцины и терапевтические средства для борьбы с вирусными заболеваниями.
Ранее в прошлом месяце он также предложил создать глобальную группу по мониторингу инфекционных заболеваний, которая будет состоять из эпидемиологов и специалистов по компьютерному моделированию для выявления возникающих угроз. Операции команды, вероятно, будут стоить миллиард долларов каждый год.
Гейтс также заявил, что первые 100 дней — критически важные для сдерживания инфекции. Необходимо приложить усилия для того, чтобы в этот период вспышки заболевания выявлялись и контролировались, предотвратив его распространение в геометрической прогрессии. Это потребует больше диагностических тестов, терапевтических средств и вакцин для борьбы с инфекцией, что является амбициозной, но не недостижимой целью.